Новая волна инфоатак на НБУ: почему больший спрос на валюту не является предпосылкой катастрофы?

Недавно несколько "экспертов" синхронизировано выпустили комментарии с акцентом на "сногсшибательном" росте спроса на валюту. Задач у таких комментариев на самом деле несколько. Первое - посеять панику, ведь черным по белому эти "эксперты" пишут, что у "НБУ может быть недостаточно резервов для удержания курсовой устойчивости". А это неприкрытая манипуляция, по меньшей мере учитывая, что резервы НБУ достигли рекордного уровня на всем историческом периоде. Безусловно, внимание к достаточности валютных резервов должно быть приковано. Академическая дискуссия должна ответить на вопрос, каким образом поддерживать резервы и одновременно минимизировать монетарные последствия их накопления. Но само стимулирование панических настроений через инфоатаки точно не способствует поддержанию валютных резервов и приводит к непроизводительной потере резервов на интервенции, адресованные нейтрализации панического спроса на валюту. Второе - таким образом они продолжают кампанию по подрыву доверия к Национальному банку. Например, акцентируют, что спрос на валюту стремительно растет якобы из-за того, что НБУ смягчал валютные ограничения в 2024 году. Реклама: Читайте также: Рекордные резервы, новые курсовые уровни и самая большая продажа валюты. Что происходит с валютным рынком В то же время забывают сказать, что либерализация во многом упростила жизнь украинской экономике и поспособствовала ее восстановлению, и при этом не была определяющим фактором роста спроса на валюту. Более того, если бы НБУ не смягчал ограничения, либерализация произошла менее естественным способом - через обход действующих ограничений компаниями. Зачем делаются такие вбросы против Нацбанка и как выявить манипулятивный контент? Реклама: Что мы знаем из опыта информационных атак на НБУ? Во-первых, любая цифра может оплодотворить негативный контекст и при желании растиражироваться по сети заинтересованных медиа. Во-вторых, плотность новостной бомбардировки корреспондирует со значимыми событиями в сфере сотрудничества с международными партнерами. В-третьих, именно плотность распространения односторонних инфосбудников является свидетельством скоординированности и манипулятивной агрессивности. Можно было бы в очередной раз проигнорировать перевозбужденное инфополе проблемой интервенций в поддержку гривни, если бы не: тот факт, что такое тиражирование односторонней "новости" скорее будет подогревать негатив. Экономические агенты длительное время находятся под влиянием асимметрично нерадостных новостей. А потому чувствительны ко всему, что питает их собственный алярмизм;. очевидна аналогия новой волны атак с критикой НБУ предыдущих лет, когда от него требовали и накапливать резервы, и снижать ставку одновременно. Так и сейчас. Его критикуют за высокую ставку и за значительные интервенции. Тогда как именно высокие ставки и снижают потребность в интервенциях. Впрочем, здесь надо сделать оговорку. В-первых, при росте номинальных доходов, опережающих темп инфляции, возникает вопрос валютной структуры сбережений. Если предположить, что экономические агенты имеют определенное представление об оптимальной доле иностранной валюты в портфеле активов, то любое повышение перманентного дохода будет влиять на формирование автономного спроса на валюту. То есть рост спроса на валюту в текущих условиях является нормальным явлением. У НБУ достаточно резервов, чтобы его удовлетворить. К тому же он проводит политику привлекательности гривни, что ограничивает потенциальный спрос на валюту. Потому что если бы гривна потеряла доверие, на валютном рынке оказались бы не только средства, хранящиеся в срочных гривневых депозитах и ОВГЗ, но и с текущих счетов. Если за три года жесткой полномасштабной войны этого не произошло, то стоит ли этого ожидать в 2025 году, учитывая еще и то, что вопрос ритмичности поступления международного финансирования на этот год почти решен, а резервы - на рекордном уровне? Во-вторых, из опыта долларизированных экономик известен факт устойчивости спроса на валюту, который по инерции сохраняется даже тогда, когда очевидных оснований для нее уже нет. Если простыми словами - люди покупают иностранную валюту по привычке. Слом этого структурного фактора происходит, либо в достаточно длительной перспективе ценовой стабильности и курсовой гибкости, либо под влиянием сильной равновесной тенденции к укреплению обменного курса, которая пользуется доверием. Высокие реальные ставки здесь не всегда срабатывают, поскольку не всегда пользуются доверием как политико-экономически устойчивые в длительной перспективе. Это не значит, что они не важны. Они как раз важны для обеспечения предпосылки для расширения курсовой гибкости при одновременной нацеленности на ценовую стабильность. В-третьих, структурные реформы помогают выйти из инерционной долларизации. А что делать, если военные условия и потребности усиливают структурный спрос на иностранную валюту? Ответ нетривиален. Быстрое расширение диапазона колебаний обменного курса может при определенных обстоятельствах быть контрпродуктивным. И вряд ли в ближайшее время нас ждет равновесное укрепление курса. Валютная либерализация может быть фактором способности реализовать спрос на иностранную валюту. Но ее надо рассматривать в контексте евроинтеграции, которая предполагает свободу движения капитала. А потому либо она будет происходить в перспективе шоково с неопределенностью относительно влияния на макростабильность. Или же постепенно, давая возможность адаптировать инструменты политики и откалибровать их. Усиление валютных ограничений тоже возможно в случае ухудшения алярмистского измерения давления на резервы. Или же повышение ставки, которое только частично будет адресовано проблеме редоларизации. Поэтому за ней лучше оставить профиль нацеленности на приведение инфляции к цели на прогнозном горизонте. Из этого следует, что выбор сочетания тайминга и объема либерализации, уровня ставки, траектории расширения курсовой гибкости и объема интервенций требует значительных аналитических ресурсов. И они явно выходят за пределы текста, сгенерированного для сведения ифосчетов.